Родом из Толстой Дубравы.

Иван Алексеев родился в 1922 году в селе Семенёк , в семье крестьянина. Учился в школе. В 1937 году поступил в ремесленное училище, по окончании которого работал лаборантом на заводе синтетического каучука. Осень был призван в армию. После окончания 6 – месячных курсов младший лейтенант был направлен на Северо – Кавказ.

Чёрной полосой пролегла по судьбе становлянцев Великая Отечественная война. Более десяти тысяч земляков ушли на фронт защищать Родину от врага. В Становлянском районе есть село Толстая Дубрава, это обычное село на липецкой земле. Но о нём знают в Москве, Вильнюсе, литовской деревушке Титувенай. В послевоенные годы оттуда часто приходили письма. Они были адресованы Алексеевым – Михаилу Петровичу, Евдокие Владимировне и Илье, родителям и брату Героя Советского Союза Ивана Михайловиче Алексееве.

Вот что, например, писала Ученица Ирина Навицкайте из Литвы: «В нашей газете я прочитала о вашем сыне – герое. Он был славный человек и сложил свою голову за счастье и свободу нашей страны, за то, чтобы мы могли учиться и жить, и не знали, что такое война. Ваш сын похоронен на кладбище воинов в Титувенай. Мы чтим память погибших на нашей земле. Благодарим вас за то, что вырастили такого замечательного сына».

Ещё письмо. Руководитель военно - патриотического кружка Вильнюсской школы № 27 сообщал Илье Михайловичу. «Получил рассказ о вашем брате и фотографию. В Литве он был посмертно награждён орденом Отечественной войны первой степени».

Эти письма – память о сыне, брате. Так же, как и последние фронтовые весточки от него. Перед боем или в минуты затишья писал он домой о своей нелёгкой фронтовой жизни, полной тревоги и смертельной опасности, о жарких схватках с ненавистным врагом, который принёс столько бед и страданий советским людям, народам Европы. Парень тосковал о доме, о родных, вспоминал ремесленное училище, которое окончил перед войной, о девчатах, сельских вечеринках.

Боевое крещение воин получил на Северном Кавказе во второй гвардейской стрелковой дивизии, которой командовал генерал Захаров. Тогда взводу Алексеева предстояло выбить фашистов из Кабардино – Балкарского села Хахнидон, сильно укреплённого врагом. Казалось к нему не подступиться. Каждая тропинка под прицельным огнём. Пойдёшь по ней – не минуешь пули. Да и от снарядов мин не спрятаться. Над головой то и дело слышались свист и вой осколков. Каждый из них мог сразить в любую минуту. Но бойцы сумели так стремительно провести наступление, что враг не выдержал натиска и обратился в бегство.

Иван увидел, как один из бойцов, во время рукопашной весь потный и красный ловко размахивал автоматом, гвоздил по широкой спине ссутулившегося немца. Другой солдат, молчаливый и свирепый, полный упорства и ярости, наносил удары рослому ефрейтору с горбоносым профилем.

- Крушите эту мразь! – крикнул лейтенант. – Не давайте пощады.

Теперь командир взвода ничего не чувствовал – ни страха, ни волнения, ни усталости. Одно желание сильное, непреодолимое поглотило его – гнать фашистов без передышки с родной земли. Вот перед глазами Алексеева промелькнуло искажённое ужасом лицо немца. Командир выстрелил в него. Тот схватился за живот, громко простонал и упал. В горячке рука его потянулась за гранатой, но остановилась на полпути, сползла с тела. В рукопашной схватке, которая закрепила победу, лейтенант уничтожил двенадцать гитлеровцев и миномёт. Был ранен, но не ушёл с поля боя.

После госпиталя – опять передовая. У краснодарского хутора Горишний – укрепленная высота. На рассвете советские бойцы подползли к проволочным заграждениям, Алексеев приказал:

- Шинели – на проволоку! Вперёд!

Фашисты встретили смельчаков ураганным огнём. Но было уже поздно. Командир взвода первым ворвался в траншею. Гранаты, пули, штыки, приклады – всё пошло в ход. Послышались стоны, вопли, крик вперемешку с возгласами «Ура». Но бой не прекращался. На пути командира возник рослый рыжеволосый ефрейтор. Несколько мгновений они стояли молча, сцепившись, жестокие оба, свирепые, и смотрели друг другу в глаза. Размахнувшись, Алексеев ударил немца по голове. Затем выстрелил из пистолета. Фашист упал. Недобитый, жалкий, грязный, он лежал перед советским офицером и молил бессвязно о пощаде:

- Мой дом, драй киндер. Гитлеру капут.

Иван же спросил у него сурово:

- А ты помнил о детях, когда шёл на Кавказ?

- Я …я – растерянно мямлил перепуганный насмерть немец.

Взвод Александра всегда находился там, где было особенно трудно. Весной сорок третьего Ивана приняли в члены партии. На собрании, перед боем, он заверил товарищей по оружию:

- Высокое звание коммуниста оправдаю! Для победы над врагом не пожалею ни крови, ни жизни!

Весь год сооружали немцы мощный оборонительный рубеж на Таманском полуострове. Они хвастались кичливо:

- Русские не пройдут!

Восьмой день не стихал ожесточённый бой, полк нёс тяжёлые потери. Старший лейтенант Алексеев предложил:

- Надо обойти противника с фланга и нанести удар. Это вызовет в его рядах растерянность, панику, и он не выдержит.

Командир полка согласился с предложением офицера. Но кому доверить ответственную операцию? Кто справится с такой трудной задачей?

- Моя рота готова к выполнению боевого задания – доложил Алексеев.

- А много ли бойцов осталось в роте?

- Обойдёмся теми силами, которые есть.

Внезапный удар с фланга вызвал панику, как и предполагали. Это воодушевило наступающих. Они почувствовали прилив сил. Враг не устоял, начал отходить к берегу Керченского пролива.

И эту победу Иван Алексеев добыл своей кровью. Отцу сообщал в Дубраву: «Опять ранен. Но кость не повреждена. Это хорошо. Быстрее вернусь в свою часть. Надо освобождать Крым!»

Через месяц вернулся к своим ребятам. Те уже истосковались по командиру: его уважали за трезвый ум, находчивость, простоту и отвагу.

Керченский пролив встретил десантников ноябрьским штормом. Шумит, волнуется море. Свистит ветер, тяжёлые волны колотят в борта катеров. Однако стихия не остановила смельчаков. Несмотря на трудные условия, они настойчиво стремились к берегу. Одну из групп десантников возглавил Иван Алексеев. Подойти к берегу вплотную рискованно: катер может разбиться о камни.

- За мной, вперёд! – крикнул старший лейтенант и первым бросился в холодную воду. За ним – бойцы. На отважных воинов накатывались волны, им угрожали чёрные выступы камней.

- За Родину!

Алексеев и его боевые друзья заняли надёжный плацдарм. Справа и слева – другие десантные отряды стрелкового корпуса. Против наших воинов враг бросил две пехотные дивизии, танки. Особенно тяжело пришлось роте старшего лейтенанта Алексеева. Разъярённые фашисты наседали с трёх сторон. Контр атаки не прекращались ни днём, ни ночью. Занята круговая оборона. На исходе боеприпасы. Много раненых. А враг снова бросил в бой танки.

- Драться до последней гранаты, до последней пули! Приказал командир. – Отступать некуда, позади пролив.

И гвардейцы стояли насмерть. Фашисты догадывались, что эту часть плацдарма защищает небольшая группа смельчаков и возобновили атаки. За каждый шаг они расплачивались бесчисленными трупами.

Государство высоко оценило подвиг Ивана Алексеева, присвоив ему звание Героя Советского Союза. В мае сорок четвёртого он прислал отцу в Толстую Дубраву вырезку из фронтовой газеты с Указом Президиума Верховного Совета СССР. В семье Михаила Петровича и сейчас бережно хранится пожелтевший листок, опалённый огнём боевых сражений.

«Слава Героям Советского Союза»! – читаем мы. Среди героев боевые товарищи Алексеева - лейтенант Давыдов, ефрейтор Драбенко, сержант Королёв и другие.

К осени 1944 года рота Алексеева оказалась на литовской земле. В деревне Титувенай прочно засели немцы, но гвардейцы не струсили.

Долго не удавалось взять один из домов: фашисты вели сильный огонь из пулемётов и автоматов. Командир роты подполз с солдатами к окну , выхватил гранату, откинул руку для броска и замер. В окне показалась белокурая девочка. За ней прятался гитлеровский вояка.

- Прекратить огонь! – крикнул Алексеев. – Он прижался к стене и выстрелил в фашиста. Но пуля прошла мимо, поразить цель мешала маленькая девчушка. А выстрел гитлеровца угодил прямо в грудь гвардии капитана.

После боя солдаты увидели возле командира плачущую девочку. Ту самую, которой заслонял себя фашистский изверг. А в похоронке сообщалось: «Погиб смертью храбрых».

… Говорят, что на могилу русского капитана Ивана Михайловича Алексеева в далёком литовском селе каждую весну приходит белокурая литовка и сажает цветы. Приходит с подругами и товарищами. Подолгу стоят, они, склонив головы.