Мы уже немало знаем о Лермонтове и его времени. Белинский и Герцен точно определили место Лермонтова в истории развития русской общественной мысли и значение его творчества для современников и последующих поколений. Мы знаем многие события его жизни и представляем его родственное, литературное, дружеское, военно-служебное окружение — десятки и даже сотни лиц, встречавшихся с ним при самых разных обстоятельствах. Но относительно меньше изучены годы раннего детства поэта, связи Столыпиных и Арсеньевых с передовыми людьми александровского царствования, тарханский быт. И нужно прямо признать, что в нашем литературоведении до сих пор почти ничего не было сделано для глубокого, обстоятельного изучения повседневных связей Лермонтова с простым народом, с крепостными крестьянами и дворовыми небольшого поместья Е. А. Арсеньевой Тарханы и усадьбы отца поэта в селе Кропотово.

Примерно так же обстояло дело и в пушкиноведении до появления в 1928 году книги известного историка и пушкиниста П. Е. Щеголева «Пушкин и мужики» (Москва, издательство «Федерация»). В предисловии к этой книге П. Е. Щеголев писал: «Пора перейти к широкому выяснению устоев жизни и творчества Пушкина, к анализу той социальной обстановки, в которой складывалось художественное восприятие Пушкина. Пушкин и крепостное право, помещичьи отношения Пушкина — тема совершенно неизбежная, но еще не поставленная в науке. На рассуждениях о крепостном быте Пушкина лежит штамп, стирающий содержание термина. В повседневной жизни мы не чувствуем и не оцениваем давления воздуха; так точно биографы, исследователи Пушкина оставили без всякого расследования вопрос о давлении крепостной атмосферы на жизнь и творчество поэта».

Труд Щеголева поставил вопрос о помещичьем быте Пушкина, о Пушкине и мужиках и дал почувствовать «давление крепостной атмосферы».

Предлагаемая читателю книга Петра Андреевича Вырыпаева, отдавшего два десятилетия своей жизни музею-усадьбе М. Ю. Лермонтова в бывших Тарханах, в значительной степени восполняет отмеченные выше пробелы в лермонтоведении и успешно продолжает разработку исследовательских принципов, так убежденно обоснованных П. Е. Щеголевым.

До сих пор мы располагали весьма немногочисленными первоисточниками о детских годах Лермонтова, его родне, о тарханском крепостном быте. Одним из первых, кто начал собирать материалы для биографии Лермонтова, был пензенский учитель В. Х. Хохряков (1828—1916). Он был знаком с П. П. Шан-Гиреем, мужем двоюродной тетки поэта, и со Святославом Раевским — другом Лермонтова. С 1857 года, собирая по живым следам рукописи Лермонтова и записывая рассказы старших современников, В. Х. Хохряков начал систематизировать «Материалы для биографии М. Ю. Лермонтова», хранящиеся ныне в рукописном отделе Института русской литературы Академии наук СССР (ф. 524, оп. 4, № 85). Опубликовать свои материалы Хохрякову не удалось, но ими воспользовались уже первые редакторы сочинений и биографы Лермонтова С. С. Дудышкин, П. А. Ефремов, А. Н. Пыпин и П. А. Висковатый¹.

Сын П. П. Шан-Гирея, Аким Павлович, воспитывавшийся вместе с Лермонтовым в Тарханах, в мае 1860 года написал ценнейшие воспоминания о Лермонтове, напечатанные в журнале «Русское обозрение» (кн. VIII) только в 1890 году. Первые страницы этих воспоминаний воссоздали яркую картину тарханской жизни во второй половине 20-х годов прошлого века, дополненную статьей П. К. Шугаева «Из колыбели замечательных людей» в «Живописном обозрении» 1898 года (№ 25).

Незадолго до Великой Октябрьской социалистической революции в связи со столетием со дня рождения Лермонтова В. И. Чернопятов в сборнике «Дворянское сословие Тульской губернии», т. V (XIV), М., 1910, а затем В. С. Арсеньев в «Трудах Тульской губернской ученой архивной комиссии», Тула, 1915, кн. 1, опубликовали ряд документов об имущественном положении Лермонтовых и о прохождении военной службы Ю. П. Лермонтовым.

Советские исследователи продолжали розыски архивных материалов, относящихся к Лермонтову вообще и характеризующих крепостной быт Тархан в частности; в 30-е и 40-е годы, главным образом в комментариях к Полному собранию сочинений Лермонтова в издании «Academia» и в сборниках «Литературного наследства», были введены в научный оборот заемные письма и завещания Е. А. Арсеньевой, документы о разделе Кропотова, соответствующая доверенность М. Ю. Лермонтова на имя Г. В. Арсеньева, извлеченная из церковных книг Тархан и ревизских сказок. Однако только П. А. Вырыпаев смог в 1950 и в начале 1960 годов систематически обследовать архивные фонды Государственного архива Пензенской области (ГАПО), а также серьезно заняться выборочным изучением материалов, хранящихся в Центральном государственном архиве литературы и искусства (ЦГАЛИ), и выявить неизвестные ранее или лишь частично использованные предшественниками документы, положенные в основу настоящего труда.

К этим трудоемким разысканиям и обобщению их результатов П. А. Вырыпаев обратился в последние годы жизни, отлично знакомый с обширной литературой о Лермонтове, всеми признанный знаток тарханской старины. Нелегок был жизненный и творческий путь этого лермонтоведа-энтузиаста. И далеко не сразу пришел он к работе в музее-усадьбе М. Ю. Лермонтова и к исследовательской деятельности.

Петр Андреевич Вырыпаев родился 23 сентября (6 октября) 1905 года в городе Чембаре (ныне г. Белинский) Пензенской губернии. Его родители происходили из крестьян села Щепотьева Чембарского уезда. Его отец, сын николаевского солдата, лишенный земельного надела, был вынужден служить сторожем в Чембарском уездном поземельном банке. Петр Андреевич рано лишился матери, ее заменила ему бабушка, мать отца.

По окончании начальной школы П. А. Вырыпаев поступил в Чембарское вышеначальное училище, но вскоре ему пришлось оставить школу, так как семья не могла внести плату за обучение.

В 1921 году П. А. Вырыпаев поступил в пятый класс чембарской школы II ступени и успешно окончил ее в 1926 году. В свидетельстве об окончании школы дана такая характеристика: «Дисциплинирован, учебой интересовался, работал серьезно, способности хорошие, имеется инициатива. Может быть рекомендован на самостоятельную работу. В общественной работе школы принимал самое активное участие. Состоял в руководящих ученических организациях».

По окончании средней школы П. А. Вырыпаев был направлен комсомольской организацией Чембара в близлежащие села для борьбы с безграмотностью и вел культурно-просветительную работу с молодежью.

В 1927 году П. А. Вырыпаев поступил в Ленинградский педагогический институт имени Герцена, но по семейным обстоятельствам вынужден был перейти в Саратовский университет, который окончил в 1931 году.

До Великой Отечественной войны П. А. Вырыпаев много сил отдал педагогической и общественной работе в Пензе, в декабре 1939 года был избран депутатом городского Совета депутатов трудящихся Пензы. Призванный в ряды действующей армии в декабре 1941 года, Петр Андреевич воевал в составе 39-й армии 3-го Белорусского, а затем Забайкальского фронта, был награжден боевыми орденами и медалями и присутствовал при подписании акта капитуляции японской Квантунской армии в Харбине.

После демобилизации П. А. Вырыпаев в звании капитана вернулся к семье на родину и с 30 июня 1946 года начал работу в качестве научного сотрудника в музее-усадьбе М. Ю. Лермонтова (бывших Тарханах), а с 1954 по февраль 1966 года был директором этого музея и за это время много сделал для обогащения фонда музея, улучшения литературной экспозиции и внешнего благоустройства всей его территории.

Не ограничиваясь большой организаторской и общественной работой, П. А. Вырыпаев в послевоенные годы занялся архивными разысканиями, спрашивал тарханских старожилов, записывал легенды и предания о Лермонтове, дошедшие до нашего времени, и неоднократно выступал в печати. Особо следует отметить его статью «Лермонтов и крестьяне», написанную по материалам архивов Пензенской области и опубликованную в 1952 году в 58-м томе «Литературного наследства». Эта работа явилась как бы зерном настоящей книги, своего рода творческой заявкой исследователя. В том же году в альманахе «Земля родная» была напечатана статья П. А. Вырыпаева «Декабристские настроения М. Ю. Лермонтова и пензенская действительность».

В конце 1950-х — начале 1960-х годов три издания выдержал путеводитель «Музей-усадьба М. Ю. Лермонтова», написанный П. А. Вырыпаевым совместно с Г. П. Похвисневым (3-е издание в 1961 году в Пензенском книжном издательстве). В 1963 году в том же издательстве вышла небольшая книга живо написанных П. А. Вырыпаевым очерков «Кругом родные всё места», посвященных жизни Лермонтова и его родни в пензенском крае, главным образом в Тарханах. В этой книге воспроизведены рассказы тарханских крестьян о Лермонтове, записанные в 1939—1957 годах. В несколько переработанном виде книга «Кругом родные всё места» была переиздана в 1967 году Приволжским книжным издательством под названием «На берегу Милорайки (Лермонтов в Тарханах)». Наконец, следует назвать путеводитель по музею-усадьбе «Лермонтов с нами», написанный П. А. Вырыпаевым и выпущенный в 1966 году в Саратове.

В начале 1966 года П. А. Вырыпаев вышел на пенсию, но продолжал собирать материалы для настоящей книги, которую ему удалось закончить. В 1968 году Петр Андреевич совершил поездку по лермонтовским местам Тульской и Орловской областей. Это путешествие дало возможность внести существенные дополнения и уточнения в текст книги, где идет речь об Андрее Ивановиче Соколове, о Кропотове и Васильевском.

Петр Андреевич Вырыпаев скончался в Пензе 17 июля 1969 года. Посмертно издаваемая его книга «Лермонтов. Новые материалы к биографии» подводит итог многолетним разысканиям автора. Эти разыскания всегда отличались целенаправленностью и добросовестностью. Ни один биограф Лермонтова не сможет обойтись без этого итогового труда покойного исследователя.

В заключение — несколько соображений и замечаний по отдельным частям предлагаемой вниманию читателей книги.

Первая часть построена в основном на письмах М. М. Сперанского к Столыпиным, прежде всего к Аркадию Алексеевичу, брату Е. А. Арсеньевой. В этих письмах встречаются интересные сведения о родителях Лермонтова, о его выездах с бабушкой в Пензу и на Кавказ. Письма Сперанского, ныне хранящиеся в фонде князей Вяземских в ЦГАЛИ (№ 195, оп. 1, д. 5933), неполностью публиковались П. И. Бартеневым в «Русском архиве» за 1869, 1870 и 1871 годы и по этим публикациям не раз цитировались исследователями. П. А. Вырыпаев обратился к подлинникам писем Сперанского и в своей книге не только систематизировал высказывания Сперанского о Столыпиных, Арсеньевой и Лермонтовых, но и извлек из них новые сведения. Так, он обратил внимание на покровительство Б. А. Куракина А. А. Столыпину и его братьям, а также на хлопоты за Аркадия Алексеевича при определении его снова на службу в Сенат в конце 1816 года.

Опираясь на письма Сперанского, П. А. Вырыпаев внес поправку в «Летопись жизни и творчества М. Ю. Лермонтова», убедительно доказав, что зимой 1816/17 года предполагавшийся переезд Е. А. Арсеньевой с дочерью и внуком в Пензу не состоялся и что Мария Михайловна болела и умерла в Тарханах.

Интересны сведения, почерпнутые из писем Сперанского, о женитьбе Дмитрия Алексеевича Столыпина на Екатерине Аркадьевне Анненковой, отличной музыкантше, и о ее влиянии на музыкальные вкусы Лермонтова.

Наконец, вслед за Н. Л. Бродским² П. А. Вырыпаев обратил внимание на то, что Е. А. Арсеньева после смерти дочери ездила с внуком весной 1817 года на богомолье в Киев, а затем повторила это путешествие осенью 1818 года, может быть, на обратном пути с Кавказа. Эти поездки Арсеньевой подтверждаются и материалами, хранящимися в Пензенском областном архиве (ф. 182, оп. 1, дела 802 и 819).

Уже в третьей главе первой части книги автор рассказывает о споре между Е. А. Арсеньевой и Ю. П. Лермонтовым о судьбе рано осиротевшего ребенка, о том, чтобы Юрий Петрович уступил свои отцовские права и доверил теще воспитание сына. Эта тема тарханской семейной распри получает свое дальнейшее развитие и в следующих частях. Возможно, автор несколько идеализирует образ Юрия Петровича и несколько несправедливо, пристрастно характеризует поведение Елизаветы Алексеевны Арсеньевой. По этому вопросу можно спорить, можно не соглашаться с П. А. Вырыпаевым, но его понимание во многом еще не разгаданной тарханской драмы имеет право на внимание биографов поэта и на дальнейшее обсуждение в исследованиях наших лермонтоведов.

Вторая часть «Лермонтов и крестьяне», как уже отмечалось выше, является самой значительной в книге и вносит много нового и существенного для проникновения в самую сущность тарханских крепостнических отношений, в быт и нравы дворянской усадьбы и примыкающего к ней села.

Нам были знакомы, хотя бы по именам, управляющий имением Е. А. Арсеньевой Абрам Филиппович Соколов и его сын, камердинер Лермонтова Иван Абрамович, сопровождавший поэта в 1841 году на Кавказ. Был известен и однофамилец, а может быть, дальний родственник Соколовых, любимый дядька и слуга Лермонтова Андрей Иванович, женатый на ключнице Арсеньевой Дарье Григорьевне Куртиной. Кроме этих лиц в переписке Лермонтова с бабушкой, а также в некоторых документах нам не раз встречалось имя Ивана Николаевича Вертюкова — конюха и кучера. Теперь благодаря разысканиям П. А. Вырыпаева мы знаем не только дворовых Тархан и Кропотова, но и многие, если не все, семьи тягловых крестьян Арсеньевой и Лермонтовых, точно представляем их имущественное положение, условия нелегкой жизни и подневольного труда. Значение этих сведений выходит за пределы биографии Лермонтова, они интересны для истории экономики и быта средней полосы крепостнической России 20-х и 30-х годов XIX века.

Читая эти страницы книги П. А. Вырыпаева, мы воспринимаем их как реальный комментарий к стихотворению Лермонтова «Родина», мы глубоко понимаем, с какой любовью и тревогой всматривался поэт в «дрожащие огни печальных деревень», как радовали его редкие признаки крестьянского благополучия и довольства: «полное гумно», «изба, покрытая соломой», «с резными ставнями окно». Так расширяется и конкретизируется наше представление о повседневных впечатлениях поэта, зоркого странника по проселочным путям родной страны.

Нет надобности перечислять, а тем более пересказывать все темы, мотивы и аспекты второй и третьей частей книги П. А. Вырыпаева, воссоздающей тарханскую и кропотовскую старину. Но следует подчеркнуть, что о Кропотове до последнего времени мы располагали самыми скупыми и случайными сведениями³.

Четвертая часть книги П. А. Вырыпаева «Лермонтов и семья Шан-Гиреев» связывает воедино детские годы Лермонтова в Тарханах, первые его поездки на Кавказ и раннее пробуждение творческого интереса к Кавказской войне. Автору удалось обнаружить в Государственном архиве Пензенской области подписанный А. П. Ермоловым указ, данный Павлу Петровичу Шан-Гирею в июне 1819 года в связи с выходом его в отставку. В этом указе сообщаются важнейшие сведения о прохождении П. П. Шан-Гиреем военной службы и об участии его в кавказских походах. До сих пор биографы Лермонтова были осведомлены о дружбе поэта с сыном Павла Петровича Акимом Шан-Гиреем, автором уже упомянутых выше воспоминаний. Значение Павла Петровича Шан-Гирея в жизни Лермонтова недооценивалось. Видимо, П. А. Вырыпаев прав, увлекательные рассказы бывалого кавказца — один из первых по времени и по значению источников знакомства юного поэта с Кавказом⁴. Вероятнее всего, что именно от П. П. Шан-Гирея Лермонтов слышал историю Измаил-бея. И нельзя не согласиться с исследователем, утверждающим, что в собирательном образе Максима Максимыча и в очерке «Кавказец» немало общего с личностью и судьбой П. П. Шан-Гирея.

Некоторые утверждения П. А. Вырыпаева в виде предположений уже высказывались его предшественниками, в частности о значении рассказов П. П. Шан-Гирея⁵; теперь эти предположения получили убедительное документальное обоснование.

Работа П. А. Вырыпаева, во многом опирающаяся на материалы местных периферийных архивов, еще раз свидетельствует о том, какой весомый вклад в краеведение и в науку о литературе может сделать добросовестный и трудолюбивый исследователь, быть может и не имеющий ученых степеней и званий, далекий от научных центров страны, но самоотверженно отдавший любимому делу все свои силы, всю свою жизнь до последнего вздоха.

В. Мануйлов