-Война застала Настю на третьем курсе Воронежской акушерской школы.  Студентам сделали ускоренный выпуск, и они, выпускницы, просили направить в действующую армию. Но им отказали, потому что были ещё очень молодые.

Девушки рвались на фронт, а он уже был рядом. Вернувшись, домой Настя стала работать акушеркой в больнице. В 1942 году фашисты уже были на правом берегу Дона. Чётко слышался грохот тяжёлых орудий. Положение с каждым днём становилось всё тревожнее. Через село шли вереницы беженцев. Весь медперсонал эвакуировали

- Оставили в больнице нас с молоденькой медсестрой Катей – рассказывает Анастасия Яковлевна. – И тут  такое началось… Машины с ранеными  все подходят одна за другой. Забиты  все палаты и коридоры, раненые лежат даже в парке,  под открытым небом. Дни  стояли жаркие, июньские. Медикаменты и перевязочный материал давно закончились. А кругом стоны, крики…  Многие раненые бредили, просили: «Сестрица, помоги… Сестрица, водички…». Мы с Катей с ног сбились, поднося воду, успокаивали их, как могли. Только на третий день прибыл эвакогоспиталь. Раненых  перевязывали, распределяли по другим госпиталям, а нас отпустили отдохнуть.

А первое боевое крещение  уже было  в августе 1942 года, когда Анастасию Яковлевну призвали в армию и через линию фронта направили в блокадный Ленинград. А там Настю и Катю  направили на Ладогу, обслуживать знаменитую «Дорогу жизни», которая и стала  главной дорогой жизни.

Служили девушки в созданном  в годы войны на пустынном берегу Ладожского озера порту Кабоны. Анастасию назначили медсестрой к врачу  перевязочного пункта. И потекли бесконечной чередой военные дни, наполненные тяжёлой работой, огнём и кровью. Нескончаемым потоком  шли из осаждённого города и фронта машины с ранеными бойцами и эвакуированными людьми. А навстречу им – грузовики с боевым пополнением, боеприпасами, продовольствием. Для Анастасии, как и каждого работника госпиталя, эти дни были до предела заполнены перевязками уходом за ранеными, которые  ласково называли её «сестрицей»,  «Настенькой». А когда выпадала свободная минута, её тут же посылали грузить машины наравне с мужчинами. Но она не боялась никакой работы, никаких трудностей.

Жили в наспех вырытых землянках. Летом это было терпимо, но зимой приходилось очень тяжело. К тому же зима в 1942 году, словно испытывая людей на прочность, выдалась очень суровая. Стояли сильные морозы, с Ладоги дул пронизывающий до костей шквальный ветер. И работы девушкам сразу прибавилось, так как  среди водителей и моряков было много обмороженных. Ведь укрыться от холода было негде, а машины шли с открытыми дверками. Это на случай, если  какая – нибудь провалится и пойдёт под лёд, чтобы люди могли выскочить из неё. А сверху постоянно бомбёжки… Каждое мгновение военных лет врезалось в память ветерана настолько,  словно это было вчера.

- Помню, как однажды погрузили ящики с оружием в трюм, на палубе уложили мешки с мукой, и судно направилось к западному берегу. Подошло к Осиновцу, а  пристать к берегу не может. В тот год рано ударили сильные морозы, вода у побережий замёрзла. Фашисты заметили наше судно, но уничтожить его не могли, так как мешала наша береговая оборона – зенитки. Враг ждёт, когда мы, не разгрузившись, пойдём назад, чтобы потопить, оставив ленинградцев без боеприпасов и продовольствия. И вдруг у берега – один за другим несколько взрывов. Оказалось, это наши  сапёры заложили взрывчатку, сделали проход во льду, чтобы судно подошло к берегу и разгрузилось. Защитники Ленинграда получили и оружие, и продовольствие.

А ещё врезался в память такой случай. Только сели обедать, как налетели вражеские бомбардировщики. От их воя, грохота бомб дрожало всё вокруг и земля, и воздух. И тут девушки спохватились, что свои противогазы – боевое оружие – оставили в землянке,  а терять их никак было нельзя. Несмотря на рвущиеся кругом бомбы, побежали с подружкой к землянке. Там и решили переждать авианалёт, спрятавшись под стол (это показалось им  почему – то безопаснее). Очередной взрыв страшной силы оглушил их. Сидящая рядом подружка – медсестра Зина покачнулась и упала – она оглохла. Приведя Зину в сознание, Анастасия вместе с ней побежали в столовую. Но на её месте валялись ещё дымящиеся обломки, и зияла огромная воронка, все, кто был там, погибли.

-Мечтали мы о том, что бы поскорее закончилась война, и можно было вернуться домой и обнять всех родных.

 – Мы были такие молодые, и нам очень хотелось танцевать. Несколько раз выпадало такое счастье: ходили в соседнюю батарею на танцы. Под плавную мелодию вальса забыв обо всех военных трудностях, мы кружились в солдатской форме. Мы мечтали, вернувшись, домой, танцевать не в сапогах, а в туфельках и красивых ситцевых платьях, как до войны.

Когда блокада была снята,  и немцев погнали от Ленинграда, в Кабонах стало тише. Но в посёлке ещё оставались краснофлотцы и медработники. Постепенно их части переводили в другие места или расформировали.

- В мае 1945года, - вспоминает Анастасия Яковлевна, - находилась на лечении в госпитале Военно – Морской академии, где и встретила День Победы. Помню, ночью медсёстры сообщили о том, что закончилась война. Все больные вскочили со своих мест, и началось такое ликование. Кричали: «Ура! Победа! Мы победили!» Смеялись, обнимались, как дети. После выписки из госпиталя Анастасию  оставляли в Ленинграде, но душа так истосковалась по родине и родным, что она уехала домой.

В августе 1945 года она вернулась на малую родину, получив перед этим диплом медика, который должны были  вручить ещё четыре года назад, но помешала война.  Работала в районной больнице дежурной медсестрой в терапии. Сейчас трудно подсчитать, сколько часов  провела она у постелей больных. Но всем хорошо известно, что доброе слово, сказанное человеком в белом халате, бывает намного эффективнее самых дорогих лекарств. И Анастасия Яковлевна добротой  и чуткостью, ласковым словом и прекрасным знанием своего дела всегда поддерживала больных.

Её ратный подвиг отмечен орденом Отечественной войны II степени, медалями «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией» и юбилейными, в мирное время – медалью «Ветеран труда», Похвальными грамотами.

сост. Архипова А.